Шапорина (Гильдунина) Ольга Александровна

Родилась 23 февраля 1889 года в Глухове в семье Александра Павловича Шапорина и его супруги Марианны Владимировны. Отец Ольги занимал должность учителя рисования в Глуховском учительском институте, а так же имел собственное фотографическое ателье на Киево-Московской улице. Семья жила в этом же доме, при нем был громадный застекленный павильон, где работал отец. В павильоне были расписанные отцом Ольги декорации, на фоне которых снималась вся знать Глухова. Шапорин имел ретушеров, подсобных, которые печатали снимки, помощников. Дело было поставлено на широкую ногу. Мать Ольги происходила из старинного дворянского рода Туманских. Ее отец, Владимир Иванович, был братом известного поэта Василия Ивановича Туманского, имел поместье в селе Черториги не далеко от Глухова. В предместье Веригине Шапорины имели еще один дом, где жили в основном в летнее время. Детство Ольги и ее брата Юрия проходило в свойственных детворе забавах и не навязчивых занятиях музыкой и рисованием. В 1898 году Александр Павлович Шапорин заболел и вскоре умер. После смерти отца опекуном над малолетними Юрием и Ольгой стал Павел Петрович Лютый, человек большой души. Ольга с братом дружили с его племянниками Борисом и Николаем, бывали друг у друга в гостях, отмечали вместе праздники. Через некоторое время мать вторично вышла замуж, тоже за учителя института (по труду), опекуном над детьми стал отчим, Сергей Моисеевич Солошенко, который хотел фотографию ликвидировать, но П.П.Лютый настоял, чтобы фотография пока оставалась в аренде у фотографа Любомирского. В 1900 году Ольга поступила в Глуховскую женскую гимназию. В гимназии Ольга была сорвиголова, дружила с компанией брата Юрия, общалась с воспитанниками Глуховского учительского института. Знала в нем все входы и выходы, так как друзья - воспитанники института, когда она была девчонкой, таскали ее по всему институту, а став повзрослей, она часто прогуливалась по институтскому саду с директором института Андриевским. В это время у Маринны Владимировны и ее нового мужа родились один за другим мальчики Игорь и Сергей.

Когда началась революция 1905 года первыми забастовали воспитанники института, затем мужская гимназия и другие школы, и, наконец, женская гимназия вступила в ряды революционного движения. В один из зимних дней девочки сидели на уроке и вдруг услышали шум в коридоре. Открылись двери, и толпа студентов, гимназистов и рабочих ворвалась в класс. Один из студентов, близкий друг Ольги, Николай Константинович Заика, в коротком выступлении рассказал классу, в котором училась Ольга, о том, что пролетариат восстал против своих угнетателей, добивается своих прав, что не справедливость царит всюду и учащиеся тоже поставлены в такие рамки, с которыми мириться нельзя, и надо добиваться лучших условий. Открыли настежь двери и предложили идти на митинг к Учительскому институту. Часть девочек пошла домой, часть к институту. Там уже была загружена вся улица. Демонстранты разделились на две партии. Одна шла с портретом царя Николая II, с хоругвями, иконами и со священником пели «Боже, царя храни», а другая партия – с революционными знаменами, транспарантами, пела революционные песни, на ходу митинговала. В их рядах оказалась и Ольга. Демонстранты заняли всю Киево-Московскую улицу, где стоял институт и мужская гимназия. Когда одна партия демонстрантов встречалась с другой, то были угрозы с той и другой стороны и схватки. И днем и ночью шла глухая вражда. Начались обыски, аресты, погромы. Громили магазины, были жертвы. На усмирение взбунтовавшихся прибыл взвод донских казаков, которые плетками и шашками усмиряли «молодую революцию». В один из дней был обыск и в семье Шапориных. Брат Юра был на подозрении. Нескольких воспитанников института, которые дружили с Шапориными, арестовали, но продержав некоторое время в тюрьме, почти всех выпустили. Среди них были Владимир Маруняк, Константин Беляев, Степан Панасенко, Константин Гильдунин. Все они бывали в доме Шапориных. Марианна Владимировна имела с ними связь. В городе в то время был исправник Конашевич-Сагайдачный, и только благодаря его вмешательству матери Ольги простили всё, а грешки, оказывается, за нею были. Она помогала арестованным, передавала еду, а может и еще что-то. Исправник Конашевич бывал в доме Шапориных, хорошо знал семью, а его сын дружил с Ольгой и Юрием. В городе было объявлено военное положение. После шести вечера город замирал. Постепенно всё как-то затихло. А в учебных заведениях еще долго шумели. Там требовали новых порядков, свободу слова и действия. Ольгу гимназия уполномочила подать петицию Начальнику Учебного Округа, который приезжал для усмирения гимназистов и гимназисток. В рекреационном зале собралось все начальство гимназии, «под шнур» были выстроены гимназистки, а попечитель стоял среди зала и увещевал их. После его речи Ольга вышла из рядов, держа в руке заранее подготовленный большой лист с требованиями гимназистов. Будучи не из робкого десятка Ольга прошла мимо всего начальства, подошла к Попечителю Округа, сделала глубокий реверанс, подала петицию, опять сделала реверанс и только хотела уходить – он ее спросил, в каком она классе и ее фамилию. Ольга сказала, сделала еще раз прощальный реверанс и ушла на свое место. Начальство гимназии проводило Ольгу злыми взглядами. После этого случая Ольга имела беседу с директором мужской гимназии (он же был директором женской гимназии) Михаилом Федоровичем Лазаренко. Он знал Ольгу с детства, знал, как живется ей сироте при суровом отчиме и часто, даже в стенах гимназии подзывал к себе, гладил по голове и прижимал к груди. В свое время он был дружен с отцом Ольги. В 1906 году брат Ольги, Юрий, окончил восьмой класс Глуховской мужской гимназии, а отчим, Сергей Моисеевич Солошенко, получил новое назначение. Фотоателье было продано, были проданы и лучшие картины отца Ольги. В 1906 году брат Юрий уехал поступать в университет в Санкт-Петербург, а Ольга, не окончив гимназию, переехала с матерью, отчимом и маленькими братьями в Мелитополь.

Не известно удалось ли Ольге окончить гимназию на новом месте. С переездом началась новая жизнь, полная новых переживаний и событий. В Глухове остался Коля, Николай Константинович Заика. Они с Ольгой любили друг друга, верили, что будут вместе, но судьба сыграла злую шутку и Ольга вышла за другого… Ее супругом стал Константин Петрович Гильдунин, тот самый Гильдунин, с которым Ольга пару лет назад шла в Глухове на демонстрации в толпе воспитанников института. Окончив Учительский институт, Гильдунин отправился преподавать в различных школах страны – работал там, где было место, и куда направляли. В 1908 году, когда гимназические подруги Ольги сидели еще за партами, у Ольги и Константина родилась старшая дочь Серафима. Через год в городе Балте родилась Екатерина. Старший сын Левушка родился в 1910 году в городе Славянск. Затем семья переехала в станицу Гривенскую в Краснодарском крае, где родились Борис, Ирина и Людмила, какое-то время жили в Мелитополе. От пребывания в Мелитополе у Ольги на всю жизнь остался очень тяжелый осадок. В семье произошел разлад. Брат Юрий учился в Санкт-Петербурге, теперь уже в консерватории, а все остальные члены семьи по неизвестным причинам ограничили свое общение с Ольгой и ее семьей. У Ольги было ощущение, что о ней все забыли, что она была никому не нужна. В 1918 году ее брат, Сергей Солошенко, заболел тифом и попал в госпиталь. Ночью в бреду он вышел на улицу. Его никто не заметил. Упал на землю, покрытую снегом, очевидно, потеряв сознание, а ночью пошел снег и утром его нашли недалеко от госпиталя замерзшим. В 1922 году умерла Марианна Владимировна. После этого какое-либо общение Ольги с братьями и отчимом совсем прекратилось, а Ольга с мужем и детьми переехала в станицу Пашковскую под Краснодаром. Последние контакты с братом Юрием Ольга имела в 1926 году, после этого он пропал из ее жизни. Тем не менее, Юрий всегда оставался для Ольги, после детей, самым близким и дорогим человеком. Она любила брата и часто его вспоминала. Когда дети были маленькие, часто рассказывала им о нем, об их детских проделках и шалостях. Вспоминала фотографию, ретушера Павла Залича (как они его называли), сарай, где прятались фотографии, закоулочек вроде кладовочки, где их отец проявлял негативы, собак Зиму и Дианку, кухню в подвале, куда сестра с братом бегали, а их закрывали большой дверью, как погребной лядой, и они головами силились открыть эту ляду и спрятаться от наказания стоять в углу. Думали ли они тогда, что их судьбы будут так диаметрально противоположны!?

В 1934 году Ольга получила письмо от отчима, который к тому времени уже жил в Югославии. Он, уже глубокий старик, просил у нее прощения за то, что, как он, так и все в семье забыли ее, что были несправедливы к ней, что это его мучит и, живя далеко от Родины, он только теперь осознал, что Ольга семьей была выброшена, что плачет он не слезами, а кровью, зная, как тяжело было Ольге. Время многое исцелило и ни злобы, ни неприязни Ольга не испытывала.

В 1935 году Константина Петровича Гильдунина назначили директором открывшейся в 1933 году в хуторе Свободном Краснодарского края Неполной средней школы. Гильдунина направили поставить на ноги эту школу. Хутор был вдали от районного центра и от железных дорог. Гильдунины жили в глуши, где единственная отрада были газеты, да кое-какие журналы, не было ни радио, ни кино. Всю жизнь, добросовестно работая, Ольга Александровна, наконец, была «согрета» Советской властью – в порядке выдвижения ей поручили в этой же Неполной средней школе работу преподавателя русского языка и литературы. На этом посту она показала себя, как неплохой работник. Три года подряд получала премии и благодарности от района с занесением в трудовую книжку, а в 1940 году была отмечена, как отличница, и занесена на доску почета района и края. К этому времени дети выросли и разъехались. Ольга Александровна с мужем жили вдвоем, знали только дом и школу, школу и дом. Стремясь дать детям должное, сама Ольга толком не видела жизни. То ли условия этой самой жизни были таковы, то ли просто «судьба», но к 1940 году Ольга ничего не слышала из музыка брата, к тому времени уже известного композитора Юрия Шапорина, только имела вырезки из газет, присланные детьми, да фото из газеты «Известия», где брат был снят после концерта. Бережно и с любовью этот портрет был поставлен на рабочий стол Ольги Александровны. Каждый день жители хутора Свободной видели старушку, всю серенькую, в очках, идущую по направлению школы с кипой тетрадей. Константин Петрович Гильдунин тоже выглядел стареньким не по годам. Всю жизнь Гильдунины отдали детям и труду, не нажив при этом особого богатства.

Не имея никакой связи с братом, Ольга Александровна все эти годы мучилась от искреннего чувства привязанности и родства и от мыслей, что успехи брата в области искусства сделали его другим, подменили его, что весь он отдался своему делу и не хочет ни знать, ни ведать ни о ком, что слава сделала его чужим, черствым, недоступным человеком. Гильдунина испытывала чувство глубокого уважения к брату и, вместе с тем, какой-то страх не то перед ним самим, не то перед его именем. Несколько раз дети Ольги Александровны пытались найти брата матери, писали ему письма, но они все и не возвращались обратно и ответа на них не приходило. В 1940 году, втайне от всех членов семьи, Ольга Александровна, наконец, решилась сама написать своему известному на всю страну брату. Ей было стыдно говорить об этом, потому что все знали, что «на письма бедных родственников», Шапорин не отвечал. Только в марте 1941 года Ольга Александровна получила долгожданный ответ от брата! В этот день она вновь обрела то, что потеряла много лет назад. Хоть и посредством писем началось ее общение с братьями Юрием и Игорем.

В 1941 году Константин Петрович Гильдунин серьезно заболел, и Ольга Александровна замещала мужа на работе, ездила за него на совещание в районный центр Ахтари. В это время вышла в «Известиях» статья о присуждении Шапорину Сталинской премии. Гильдунина сделалась героиней всего района – ее поздравляли и везде и всюду спрашивали: «Неужели Ваш родной брат?»

За время войны множество бед посетило Ольгу Александровну. В первый год войны умер ее муж, Константин Петрович Гильдунин. В 1942 году умерла их старшая дочь Серафима, жившая в Баку. После ее смерти остались сиротами, одни среди чужих людей, девочка 16 лет и мальчик 12 лет. Дети росли, как могли и как умели. Близкие пытались им помочь, но не смогли – Баку был отрезан фашистами, проезда не было. Внуку Ольги Александровны только в 1946 году удалось пробиться к родным. В том же 1942 году пропал без вести старший сын Лёвушка, военный врач, служивший начальником госпиталя. Как потом выяснилось, он попал в плен, где и погиб. В этот же год в Бердянске немцы расстреляли брата Ольги Александровны, Игоря, а его жену с двумя детьми угнали в Германию. За время оккупации саму Ольгу Александровну тоже хорошенько «пощипали»: румыны брали все, что видели, затем бомбежкой разбило дом, где она жила, многого лишилась из самого необходимого и долгое время после войны не могла собрать средств, чтобы заново это приобрести.

После войны Ольга Александровна переехала к дочке в город Ейск, где первое время пыталась где-то учительствовать. Переписка с братом-композитором возобновилась лишь в 1946-47 годах. Гильдунина часто вспоминала их дом на Киево-Московской улице в Глухове, их детство, проказы, раннюю потерю отца. С 1906 года не видела она Юрия. В ранней юности расстались они с братом и дороги их больше не сходились. Она помнила его гимназистом, юным студентом, он ее гимназисткой-козочкой и молодой матерью, а теперь их вески были обелены сединами… Больно и обидно было Ольге Александровне, что так сложились их отношения с братом, но ничего не вернешь…

Встретились брат с сестрой только в 1949 году, спустя 42 года, проездом, когда Ольга Александровна ехала из Ейска в Молотов погостить к сыну. Встреча была короткой, но запомнилась Ольге на всю жизнь. Других свиданий с братом больше не будет…

Жизнь Ольги Александровны Гильдуниной не была пустой. Она вырастила 6 детей. Уцелевшие после войны дочери работали врачами: Людмила была невропатологом в поликлинике Ейского курорта, Ирина в Запорожье, а Екатерина работала медицинской сестрой в детском саду в Ростове-на-Дону. Сын Борис прошел всю войну и был награжден звездой Героя Советского Союза. У Ольги Александровны было 12 внуков и 7 правнуков. Всю оставшуюся жизнь, она хоть и жила одна, но не была забыта. Дети и внуки постоянно помогали, помогала, чем могла, и она им. Пока здоровье позволяло, каждую зиму ездила навестить то одних внуков, то других, а лето проводила дома в Ейске. Много читала, пока ходили ноги, любила выбраться в кино на дневной сеанс.

Юрий Александрович Шапорин скончался в 1966 году, сестра пережила его почти на 10 лет и умерла в середине 1970-х годов.

 На фото Ольга и Юрий Шапорины в 1901 году